kotja

А вы помните, о чем мечтали шесть лет назад? Вот в этот самый день - шестого ноября? Я помню. До одиннадцати вечера я мечтала заснуть на животе.

Всю свою жизнь я засыпала горячо обняв подушку, неестественно изогнув шею и пошире открыв рот. То есть, если ты уже привык спать с открытым ртом, то на спине этого делать никак нельзя. Или начнешь храпеть, или таракан какой с потолка свалится, и непременно ему повезет мягко приземлиться тебе на гланды.

И вот на несколько месяцев сон на животе потерял для меня всю свою прелесть. Когда у тебя на месте талии располагается глобус метрового диаметра, все попытки лечь на живот напоминают зверские издевательства над куклой-неваляшкой.

Поэтому решение сдаться в роддом за неделю до предполагаемых родов пришло ко мне в шесть утра понедельника. Оповестив об этом сонных домочадцев, я схватила в одну руку сумку, в другую - подофигевшую мамушку и пошла капитулировать. Дело в том, что недвано родившие подруги рассказывали о чудесных кроватях в роддомах. С провисшей панцирной сеткой. "То, что мне надо", - подумала я, представляя себе, как мой круглый живот будет покоиться в сетке кровати, как в авоське. В то время как я буду обнимать двумя руками подушку, сладко пуская слюни на чистую наволочку. Отоспаться недельку перед родами, да еще и в любимой позе! Да еще можно будет закончить курсовую без ласковых, но непрерывных замечаний мамушки о том, что не пошла бы я, такая беременная, погулять. "Уже погуляла", - огрызалась я про себя и топала дышать свежим воздухом под неусыпным родительским контролем.

- И чего вы от нас хотите? - спросили меня в приемном покое роддома. Мне сразу понравилось, как они конкретно поставили вопрос.
- Ну, тут доктор меня как-то направлял на подготовку к родам, промямлила я, разглаживая скомканную обменную карту на дрожащих коленях.
- Вот пусть тот доктор, что направлял, и готовит. Хе-хе...
- Вы понимаете. Тот доктор работает в том роддоме, который закрыли на помойку. Или на почистку - как это у вас называется? На неделю, в общем. А мне как раз через неделю рожать.
- Вот через неделю и приходите. Хе-хе...

Мамушка тоже ничем не смогла помочь. Оказалось, что ее знакомый главврач роддома неожиданно ушел в отпуск и уехал на отдых. Поэтому на ее фразу "Вот ужо я позвоню Ивану Кузьмичу" персонал только облегченно рассмеялся. Было обидно. От обиды я резко распрямилась, произведя вокруг себя небольшие разрушения и огорченно крякнула.

- Что? - всполошился случайно пробегающий мимо врач. И тут мой затуманенный беременностью мозг посетила светлая мысль.
- Кря! - повторила я и схватилась за поясницу. Видимо, я схватилась за правильное место, потому что врач тут же подозвал акушерку из приемного и они долго о чем-то препирались за углом.
- Да она уже рожает! - звонко донеслось из-за угла и доктор побежал дальше. Недовольная акушерка помедлила, надеясь, что мы с мамушкой уже успели покинуть роддом, но я снова крякнула, давая понять, что никуда отсюда не собираюсь. Уж очень мне хотелось поспать на животе.

После осмотра я поняла, что роддом - это такое место, в котором очень много железа. А еще поняла, что мне чего-то не хочется в этом месте проводить целую неделю. Однако, беременной меня отсюда уже никто не отпустит. Так что, мужественно попрощавшись с мамушкой, я схватила сумку и поволокла ее к выделенной мне тумбочке.

- Стоп-стоп! Что там у тебя? - зацепила меня акушерка из приемного покоя.
- Да так. Ничего. Книжки разные. Тетрадки. Еще вязание.
- Так. Вязание отдать родственникам, книжки можно оставить. А тетрадки зачем?
- Ну, пока время будет, курсовую попишу...

И вот это выражение в глазах акушерки мне никогда не забыть. Она посмотрела на меня как на сломавшийся каблук на любимом сапоге, погладила мозолистой рукой мою голову, утерла свою скупую слезу и сказала:
- Ну иди. Учись, детка.

С кроватями меня не обманули. Они были именно такими, как надо! Самая продавленная сетка была у кровати, ближайшей к обеденному столу. Это обстоятельство меня крайне обрадовало. Потому что стульев в палате не предполагалось в принципе. Минут пять я размышляла, что лушче - подвинуть кровать к столу или стол к кровати. В конце концов, я остановила свой выбор на кровати, потому что на столе стояла чья-та чашка с недопитым чаем. И я побоялась этот чай расплескать. На скрежет металла прибежала санитарка и позвала врача. Вдвоем они молча смотрели на то, как я раскладываю учебники и монографии вокруг себя на столе. Потом так же молча медработники ушли.

Однако, в этот день курсовая не шла. Во-первых в палате появились другие беременные. Последовало знакомство, братание и выяснение, чей живот больше. Потом принесли обед. На удивление вкусный. Поэтому пришлось съесть его две порции. Потом я снова попыталась сосредоточиться на околонаучной деятельности, но отчего-то каждые пятнадцать минут отлучалась в туалет. Потом я звонила всем родственникам, уговаривая не посещать меня эту неделю. Потом я снова по телефону успокаивала мужа, рассказывая, что всю неделю он может спать спокойно. Так прошел день и пришла ночь. В палате все, пошептавшись, улеглись. Погасили свет. И я с предчувстием сладкой неги, улеглась в кровать, открыла рот и обняла подушку...

"ПЛЮХ!", - сказала кровать. Честно говоря, я ожидала от нее другого звука. Но самая большая подлость заключалась в том, что в яму, продавленную моим животом в матрасе, откуда-то начала стекать жидкость. "Ы-ы-ы!" - подумала я, поняв, откуда.

В ту ночь дежурила на удивление спокойная врач.
- Что ты говоришь? Воды отошли? Не может быть. Это пробка. Тебе рожать только через неделю. Иди, спи!
- Тогда поменяйте мне, пожалуйста кровать...
- А что с кроватью?
- Она плавает под матрасом.

Разбуженная сетра-хозяйка пошла разбираться в чем дело и, возвращаясь, хмуро качала головой. Очевидно, это был тайный знак.
- Ну что ж, вздохнула врач. Значит, пойдем тебя рожать.

Мне выдали смешную ночную рубашку и отправили в предродовую палату. Показав кровать с некрасивым колючим одеялом, меня оставили в одиночестве. "Вот оно, значит, как", - подумала я , пробуя кровать, жесткую, как лицо прокурора. Одиночество мое продолжалось недолго. Скорая доставила в предродовую мощную тетку, которая ждала появления на свет своего третьего сына. "О-ооооох! О-О-о-о-ОО-о-ООХ! Ох-охуох! Охохуели что ли?! Поосторожнее!",- вопила она, погоняя каталку, запряженную двумя санитарами. В предродовой тетка соскочила с каталки и деловито осмотрелась.
- Давно тут? - спросила она меня, занимая вторую кровать.
- Да с часик уже.
- А чего не стонешь?
- Так... это... а зачем?
- Схватки есть?
- Ну да. Вроде как. Каждые пять минут.
- Дура! К тебе за последний час сколько раз акушерка заглядывала?
- Ни одного.
- Ну вот. А если не будешь признаков жизни подавать, так они и вовсе твои роды проспят. Или будут уже ждать пересменки, чтобы утренняя смена тебя принимала. Давай, заводи сирену.
- Ой! - пискнула я.
- Ну кто так рожает? Ну ты ее послушай! Вот как надо, - сказала тетка, набрав полную грудь воздуха.

Звук, донесшийся из ее материнской груди заставил содрогнуться стекла. Я робко присоединила к ее контрально свое писклявое сопрано и вместе мы добились того, что сонная акушерка просунула голову в дверь нашей палаты.
- Что, хорошо? - ехидно поинтересовалась она.
- Хорошо,- дружно ответили роженицы.
- Вот и хорошо, сказала акушерка и снова исчезла.
За окном уже светало, завывания соседки по палате уже не находили отклика у персонала. Я бродила по палате, туго заплетя косички, чтобы глаза не закрывались. Потому что стоило мне закрыть галаз, как мне начинало сниться, что я родила чудесного ежика и осенью ему пора в школу. Я уже выбирала модель ранца для его колючей спинки, как над ухом раздался голос врача:
- Да тебя уже тужит, голуба моя! Бегом! В родзал!

И мы побежали в родзал. То есть побежали - это громко сказано. На самом деле я скользила в ритме вальса в глубоком приседе, рядом в таком же приседе топталась врач, пытаясь заглянуть мне под ночную рубашку, а между ног у меня путалась акушерка, подставляя руки под прорезающуюся головку. Так мы все вместе и дружно добежали до забавного дивайса с ручками. На меня успели нацепить бахиллы и смазать йодом от колен до пупка.

- Дыши!- говорила мне врач. И я дышала.
- Не дыши, говорила она мне. Я послушно затыкала фонтан.
- Ты что?! Все еще не дышишь? - вопила она, глядя как наливаются кровью мои глаза. Дыши!
- Я дышу.
- Не дыши, тужься.
- Вас не поймешь, - сокрушалась я.
- Шелк! - сказало что-то внизу.
- Ничего не сломали? - забеспокоилась я, пытаясь разглядеть, что творится.
- Ничего. Девочка у тебя.
- Ничего не сломали девочке?- строго спросила я акушерку, чувствуя, как по лицу заструились слезы.
- Это скажи спасибо, что она тебе ничего не сломала. Девочка твоя. Вон, какая плечистая в попе, улыбнулась врач и подмигнула акушерке. И тут мне на грудь положили маленького, кругленького темно-красного инопланетянина.
- Девочка, - улыбалась я. - Доча-колобоча. Ежик малиновый.
- Она бредит, - сказала акушерка
- Значит, будем шить без анестезии.

И пока врачи возились с нитками и иголками, акуратно штопая мелкие прорехи в моем естестве, малиновый ежик, свернув губы трубочкой, отрыл глаза и внимательно посмотрел на мир. Мир оказался очень похож на сисю, ежик воинственно пискнул и набросился на этот мир со всего размаху своими беззубыми деснами.

После родов меня везли в палату на каталке. Первый раз в жизни я наблюдала, как надо мной проносятся лампы. Перебравшись с каталки на кровать я пощупала свой опустешвший и онемевший от пакета со льдом живот. Широко улыбнулась, обняла подушку, открыла рот и завалилась на кровать животом.
- У-у-у, бля! Откуда ты взялась?! - донеслось из-под подушки. Соседка по палате, кормившая ребенка, встрепенулась и посмотрела на меня. Я в это время разговаривала с грудью. А грудь, нахально попирая все привычные размеры, нагло заявляла мне о том, что сон на животе мне не грозит еще долгое, долгое время. Долгое, долгое время...

Так что завтра наступит ровно шесть лет, как я познакомилась с инопланетянкой. Она прижилась в нашем доме. И из малиновго ежика превратилась в милую барышню. Которой следующей осенью - в школу:))