
Жизнь - это ритм, циклы, пульс, повторение, волна за волной. Хочется, чтобы ритм этот был предсказуемый и четкий, чтобы не страшно, чтобы знать, что ждет за этой волной, какой она будет высоты, какой ширины, какой ударной силы.
И пытаешься жизнь втиснуть в ровный ритм - марш на работу по утрам, раз-два, раз-два, марш в отношениях - "любит-не любит", "сунул-вынул", и только с детьми в ритме вальса - на раз-два-три, раз-два-три, раз-два-"три раза объяснила, сама уже поняла, а они, идиоты, нет". И кажется, что ритм пойман и так будет всегда - простой мотивчик, вечное "унца-унца". И это правильно, ведь тот же мотив звучит у всех. И волны жизни тогда могут быть какой угодно величины, какой угодно силы, главное- это колебаться на ее поверхности, не сбиваясь с ритма, и делать вид, что этих волн не существует.
Пока одна из них не накроет с головой. А там, внутри волны - другая музыка. Но сперва в мозг врывается страшная какофония, она мнет, сбивает с толку и кажется страшной. Потому что не знаешь, чего ждать, и эта неопределенность так пугает, что хочется положить всему этому предсказуемый, точный, отточенный до ангстрема, взвешенный до микрограмма, конец, чтобы сохранить иллюзию контроля над ритмом - раз-два - черный-белый, хорошо-плохо, родился-умер, унца-унца.
Но еще страшнее - это полупридушенная мысль "А вдруг?!" А вдруг смерть - это не конец? Нет, умом все понимаешь: пространство, материя, круговорот веществ в природе, изо праха во прах, но вдруг? И вдруг то, что ТАМ, ЗА последним порогом, окажется страшнее того, что принесет завтрашний день? И поэтому следующая мысль - надо вырваться из этой волны, надо всплыть на поверхность, надо присоединиться к тем, кто наверху, их много, они точно знают, ЧТО правильно! Вместе - мы сила! Если мы будем колебаться все вместе, мы переколебём эту волну, которая нас накрыла! Это она будет колебаться вместе с нами! Из последних сил выныриваешь и...
И понимаешь, что выпал из ритма. И больше никогда в него не вернешься. В ушах осталась другая музыка и ее не вытряхнешь, как ни прыгай на одной ноге. И понимаешь, что страшнее смерти - это одиночество. Твоя мелодия не только не попадает в общий ритм, она вообще одна-единственная. И такой ни у кого больше нет. Она была с тобой всегда, просто ее было не слышно за общим "унца-унца".
Одиночество - это так невыносимо, что даже Самое Совершенное Существо во вселенной не выдержало эту муку и создало компанию себе по образу своему и подобию. В надежде на то, что кто-то из нас подхватит его ритм, в надежде на то, что кто-то услышит его мелодию, в надежде на то, что ему больше не придется расписывать партитуры по нотам, что кто-то разделит с ним радость и труд творчества. И это такое лекарство от одиночества - делать то, что считаешь важным, и надеяться на то, что кто-то, пусть с другой мелодией, встанет рядом, возьмет свой инструмент и начнет импровизировать, переплетая свою партию с твоей. Главное - не увлекаться, и помнить, что кроме этого существует и "унца-унца" людской повседневности, и нечеловеческий фьюжн космических ритмов. И там и там существует гармония, которую невозможно понять и посчитать, но можно уловить ее присутствие и попытаться сыграть с ней в джаз...