![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В горе и в радости (Погодиным навеяло)
В нашей культуре существует миф о непереносимости сильных чувств. Этот миф родился давно и всячески обыгран в искусстве, фольклоре, в языке. Миф оказался настолько живучим, что для некоторых "умереть от горя", "сгореть со стыда", "взорваться от гнева" - это не художественная метафора, а вполне себе реальная угроза.
В общем, в сознании четко прописано: испытывать некоторые чувства - вредно. А испытывать их очень сильно - прямо даже смертельно опасно.
Не буду углубляться, почему именно печаль, стыд и гнев стали запретными чувствами. Подозреваю, что это произошло тогда же, когда стало запретным возбуждение и вожделение. Ну, сами посудите, ведь если я чего вожделею, желаю, люблю, то я буду довольно сильно печалиться, если я этого не получу. Буду испытывать стыд, если предмет моей любви меня отвергнет или кто-то посчитает, что я его не достоин. И сильно разозлюсь, если мое "сокровище" кто-то попробует у меня увести. Так что запретны в принципе сильные желания, то, что называется "страсть". Хотя это странно, ведь именно страсть дает нам жизнь и помогает в ней выживать. Человек совершенно без желаний обречен на неприлично скорую смерть. Надо ведь очень хотеть дышать, чтобы делать это непрерывно, из года в год, постоянно...
Но я сейчас не об этом. Скорее о том, откуда берутся сильные чувства. Просто чувства - понятно. Человек - открытая система, которая реагирует на все, что происходит вокруг него и лично его касается. Иногда реагирует еще и на то, что его касается не лично, но как-то задевает за живое. Реагируем мы обычно на свои собственные внешние и внутренне ощущения от происходящих событий. Реагируем вовне - чувством, эмоцией, действием. Но иногда бывает так, что переживание каких-то чувств мы откладываем на "потом". Или вовсе стараемся не замечать каких-то чувств. Например, если страх потери отношений очень силен, а партнер вызывает легкое раздражение в быту, то многие стараются это раздражение игнорировать, чтобы не вызвать недовольство партнера. В результате легкое раздражение накапливается и превращается в сильное, которое в свою очередь может прорваться сильным гневом в адрес партнера. Или не менее сильным гневом, но в адрес того, кто столько гнева совсем не заслужил, а просто неудачно подвернулся под руку. Или этот гнев может обернуться против собственного хозяина - обрушиться депрессией, тревожностью, телесными недугами...
В том, что при выражении чувств что-то разрушается, виноваты не сами чувства, а их интенсивность. А интенсивность - это очень тонкая вещь. Вот, например, вода - она такая вообще мягкая. Но все мы знаем о разрушительной силе большого количества воды. Тонна воды, если ее уронить всю сразу кому-нибудь на голову, способна сломать шею не хуже, чем тонна бетона. Интенсивное воздействие? Еще какое. Поэтому часто кажется, что сильные, интенсивные чувства - это когда чувств много. Нет, не так. МНОГО.
Но для того, чтобы сломать бетон, воды не обязательно должно быть много. На строительстве моста через Москву-реку использовалась гидродинамическая установка, которая за минуту срезала старые железобетонные столбы вместе с арматурой. Тончайшая струя воды под огромным давлением режет камень, стекло, сталь...
Если вернуться к нашим чувствам, то их не обязательно должно быть много, чтобы их сила стала разрушительной. Их может быть нормальное количество. Но, во-первых, они "подавлены", то есть давно не проживались. И раз подавлены, значит давление чувств в конкретном организме довольно велико. А во-вторых, человек привык переживать их через очень "тонкий " канал. Ну, например, как печалится мужчина чаще всего? Лицом. Брови сдвинуты. Челюсти сжаты. Плечи напряжены. Все. А вспомните, как печалится младенец? Он неистово орет, требуя своего. У него участвуют в крике все мышцы лица, шеи, он сучит ножками и ручками, напрягает диафрагму, мышцы спины. Он переживает печаль всем телом. И если находится человек, который на это отреагирует, возьмет на ручки, накормит или покачает, то печали не останется и следа. Только что была печаль, теперь - светлая и ясная улыбка.
Вообще-то интенсивные чувства это не так уж и плохо. Вот, например, интенсивный оргазм - это же отличное переживание. И тут очень полезными бывают наши механизмы - поднакопить сексуальное напряжение, да выразить его не в тысяче домашних дел плюс карьерный рост, а в одном-единственном месте в одно-единственное время с одним-единственным человеком. Так что в общем-то мы имеем навыки управления интенсивностью своих чувств.
Но иногда бывают ситуации, когда все складывается так, что и чувств в связи с каким-то серьезным жизненным событием приходит много. И пережить их всем телом не слишком возможно в силу усвоенных культурных традиций. Тут нам, чтобы не разрушиться окончательно, вкрай необходимы другие люди. Да такие, которые будут способны вынести наши чувства. Ну вот тогда, когда мы младенцами орали, чтобы нас взяли на ручках, мы ведь были уверены, что наши чувства не разрушат маму... Ведь были? Или нет?
Люди по-разному отвечают на этот вопрос. Наверняка вам приходилось видеть, как мамы шлепают своих плачущих детей. Как ни странно для того, чтобы дети перестали плакать. Насколько это действенный или этичный метод - вопрос дискуссионный. Но ведь шлепают мамы своих детей не от того, что мамам в этот момент хорошо. А от того, что им в этот момент настолько плохо, что плачущий ребенок только добавляет боли. В этот момент мать чувствует себя самой хреновой матерью на свете. Виноватой в том, что ребенок плачет, а значит страдает. И с этим страданием срочно необходимо что-то сделать. А если удовлетворить ребенка прямо сейчас нельзя? Есть варианты - отгородиться от ребенка, сделав каменное лицо, напасть на ребенка с обвинениями в плохом поведении, шлепнуть... Хотя на самом деле большинству матерей на самом деле в этот момент хочется расплакаться.
Парадокс, но я часто наблюдала, как грудные младенцы замолкают и внимательно смотрят на мать, если она начинает плакать, не переставая держать ребенка на руках. Иногда наоборот, ребенок начинает плакать горше, но успокаивается одновременно с матерью. Однако если мама в этот момент не с грудным младенцем и не у себя дома, то вряд ли она будет плакать. Скорее сделает каменное лицо. Или шлепнет. Если такое происходит постоянно, ребенок может сделать вывод, что переживать чувства рядом с другим человеком небезопасно. Вот так некоторые из нас и продолжают считать, что другой человек не в состоянии вынести наших чувств. Поэтому лучше уж мы как-нибудь сами.
В этом отношении понятна та ценность, которую мы придаем человеку, который готов пообещать быть с нами и в горе и в радости. Ведь если это правда, и он действительно готов быть вместе со мной, когда я переживаю горе или радость... Если он не будет пугаться, не будет стремиться сбежать от меня чтобы решать мои проблемы, не будет эмоционально отгораживаться, не будет уверять меня, что мои чувства ничего не стоят, не будет стыдить, винить, одергивать... То ведь тогда мои чувства станут выносимы. И тогда можно позволить себе страсть и верить, что она не будет слишком опасной.
И когда этот человек наконец-то нашелся, остается спросить еще одного человека, готов ли он в горе и радости со своим партнером просто быть? И честно себе ответить.
В общем, в сознании четко прописано: испытывать некоторые чувства - вредно. А испытывать их очень сильно - прямо даже смертельно опасно.
Не буду углубляться, почему именно печаль, стыд и гнев стали запретными чувствами. Подозреваю, что это произошло тогда же, когда стало запретным возбуждение и вожделение. Ну, сами посудите, ведь если я чего вожделею, желаю, люблю, то я буду довольно сильно печалиться, если я этого не получу. Буду испытывать стыд, если предмет моей любви меня отвергнет или кто-то посчитает, что я его не достоин. И сильно разозлюсь, если мое "сокровище" кто-то попробует у меня увести. Так что запретны в принципе сильные желания, то, что называется "страсть". Хотя это странно, ведь именно страсть дает нам жизнь и помогает в ней выживать. Человек совершенно без желаний обречен на неприлично скорую смерть. Надо ведь очень хотеть дышать, чтобы делать это непрерывно, из года в год, постоянно...
Но я сейчас не об этом. Скорее о том, откуда берутся сильные чувства. Просто чувства - понятно. Человек - открытая система, которая реагирует на все, что происходит вокруг него и лично его касается. Иногда реагирует еще и на то, что его касается не лично, но как-то задевает за живое. Реагируем мы обычно на свои собственные внешние и внутренне ощущения от происходящих событий. Реагируем вовне - чувством, эмоцией, действием. Но иногда бывает так, что переживание каких-то чувств мы откладываем на "потом". Или вовсе стараемся не замечать каких-то чувств. Например, если страх потери отношений очень силен, а партнер вызывает легкое раздражение в быту, то многие стараются это раздражение игнорировать, чтобы не вызвать недовольство партнера. В результате легкое раздражение накапливается и превращается в сильное, которое в свою очередь может прорваться сильным гневом в адрес партнера. Или не менее сильным гневом, но в адрес того, кто столько гнева совсем не заслужил, а просто неудачно подвернулся под руку. Или этот гнев может обернуться против собственного хозяина - обрушиться депрессией, тревожностью, телесными недугами...
В том, что при выражении чувств что-то разрушается, виноваты не сами чувства, а их интенсивность. А интенсивность - это очень тонкая вещь. Вот, например, вода - она такая вообще мягкая. Но все мы знаем о разрушительной силе большого количества воды. Тонна воды, если ее уронить всю сразу кому-нибудь на голову, способна сломать шею не хуже, чем тонна бетона. Интенсивное воздействие? Еще какое. Поэтому часто кажется, что сильные, интенсивные чувства - это когда чувств много. Нет, не так. МНОГО.
Но для того, чтобы сломать бетон, воды не обязательно должно быть много. На строительстве моста через Москву-реку использовалась гидродинамическая установка, которая за минуту срезала старые железобетонные столбы вместе с арматурой. Тончайшая струя воды под огромным давлением режет камень, стекло, сталь...
Если вернуться к нашим чувствам, то их не обязательно должно быть много, чтобы их сила стала разрушительной. Их может быть нормальное количество. Но, во-первых, они "подавлены", то есть давно не проживались. И раз подавлены, значит давление чувств в конкретном организме довольно велико. А во-вторых, человек привык переживать их через очень "тонкий " канал. Ну, например, как печалится мужчина чаще всего? Лицом. Брови сдвинуты. Челюсти сжаты. Плечи напряжены. Все. А вспомните, как печалится младенец? Он неистово орет, требуя своего. У него участвуют в крике все мышцы лица, шеи, он сучит ножками и ручками, напрягает диафрагму, мышцы спины. Он переживает печаль всем телом. И если находится человек, который на это отреагирует, возьмет на ручки, накормит или покачает, то печали не останется и следа. Только что была печаль, теперь - светлая и ясная улыбка.
Вообще-то интенсивные чувства это не так уж и плохо. Вот, например, интенсивный оргазм - это же отличное переживание. И тут очень полезными бывают наши механизмы - поднакопить сексуальное напряжение, да выразить его не в тысяче домашних дел плюс карьерный рост, а в одном-единственном месте в одно-единственное время с одним-единственным человеком. Так что в общем-то мы имеем навыки управления интенсивностью своих чувств.
Но иногда бывают ситуации, когда все складывается так, что и чувств в связи с каким-то серьезным жизненным событием приходит много. И пережить их всем телом не слишком возможно в силу усвоенных культурных традиций. Тут нам, чтобы не разрушиться окончательно, вкрай необходимы другие люди. Да такие, которые будут способны вынести наши чувства. Ну вот тогда, когда мы младенцами орали, чтобы нас взяли на ручках, мы ведь были уверены, что наши чувства не разрушат маму... Ведь были? Или нет?
Люди по-разному отвечают на этот вопрос. Наверняка вам приходилось видеть, как мамы шлепают своих плачущих детей. Как ни странно для того, чтобы дети перестали плакать. Насколько это действенный или этичный метод - вопрос дискуссионный. Но ведь шлепают мамы своих детей не от того, что мамам в этот момент хорошо. А от того, что им в этот момент настолько плохо, что плачущий ребенок только добавляет боли. В этот момент мать чувствует себя самой хреновой матерью на свете. Виноватой в том, что ребенок плачет, а значит страдает. И с этим страданием срочно необходимо что-то сделать. А если удовлетворить ребенка прямо сейчас нельзя? Есть варианты - отгородиться от ребенка, сделав каменное лицо, напасть на ребенка с обвинениями в плохом поведении, шлепнуть... Хотя на самом деле большинству матерей на самом деле в этот момент хочется расплакаться.
Парадокс, но я часто наблюдала, как грудные младенцы замолкают и внимательно смотрят на мать, если она начинает плакать, не переставая держать ребенка на руках. Иногда наоборот, ребенок начинает плакать горше, но успокаивается одновременно с матерью. Однако если мама в этот момент не с грудным младенцем и не у себя дома, то вряд ли она будет плакать. Скорее сделает каменное лицо. Или шлепнет. Если такое происходит постоянно, ребенок может сделать вывод, что переживать чувства рядом с другим человеком небезопасно. Вот так некоторые из нас и продолжают считать, что другой человек не в состоянии вынести наших чувств. Поэтому лучше уж мы как-нибудь сами.
В этом отношении понятна та ценность, которую мы придаем человеку, который готов пообещать быть с нами и в горе и в радости. Ведь если это правда, и он действительно готов быть вместе со мной, когда я переживаю горе или радость... Если он не будет пугаться, не будет стремиться сбежать от меня чтобы решать мои проблемы, не будет эмоционально отгораживаться, не будет уверять меня, что мои чувства ничего не стоят, не будет стыдить, винить, одергивать... То ведь тогда мои чувства станут выносимы. И тогда можно позволить себе страсть и верить, что она не будет слишком опасной.
И когда этот человек наконец-то нашелся, остается спросить еще одного человека, готов ли он в горе и радости со своим партнером просто быть? И честно себе ответить.